***
Иван-Да-Лилия
***
Бредущая По Граблям
***
Из цикла «Бредущая По Граблям»
***
В мой сон зов юности проник,
Как отфильтрованный кострищем,
Возник былых надежд родник,
На крик, как будто эхо ищем.
От слёз до звёзд платок промок,
Семь миль нам нацедив под килем,
Ключами не открыв замок,
Терпеньем дужку перепилим.
Как пёс в мороз, мой дух продрог,
Стал голос трепетным и вещим,
Где не сложить дорог для дрог,
Из горных трещин рек нахлещем.
Как луч в зарю, Свой взор простёр
Господь до нас, к союзу третьим:
Остёр, хоть разжигай костёр
Былой любви; как веру, встретим.
Проснулась, словно срок истёк
Тому, чей смысл непознаваем:
Чертог отправил уголёк
Найти исток, назвавшись Раем.
Восторг из недр души исторг
Свиданья небывалый случай,
Судьба, на том окончим торг:
Соединяя, не умучай.
***
Любовь, зачтённая экстерном,
Перескочив десятки лет,
По скорби на этапе нервном
Который раз берёт билет:
Как неразумностью дитяти
Твой Божий промысел понять
Не удалось, лишившись бати,
Так и теперь, оплакав мать,
Не знанье духа, а шпаргалка,
Корёжа мозг, взрывая слог,
Диктует тупо: «Больно, жалко…»,
Корябнув вечное: помог.
И распаляясь, безнадёга
Коль дисциплина не сдана,
Кривляясь, вопрошает Бога:
А так ли страшен Сатана,
Как мы его для нужд малюем
Толпы, чей лик уныло-сер,
Крест осеняя поцелуем –
Экзамен раболепства вер?
***
Любящий взгляд обиду смоет потоком слёз;
Хочешь, как Атлантида, выйду к тебе из грёз?
Глупых ошибок жижу в чистый солью кристалл,
Чтоб оказалось ближе всё, о чём ты мечтал.
К песне моей сирены свой подберут мотив,
Счастье и боль вселенной пеной предвосхитив.
Грозно, как бык в корриду, словно кругом враги,
Выйду, к тебе я выйду, молящий: «Помоги!»
Небо нам станет выше, вляпавшись в глубину,
По голубям на крыше слышу, не обману!
***
Как мир, обычай предков стар.
Детей к порядку приучая,
Дед норовистый самовар
Держал в дому на случай чая.
Был первый к утренней заре,
Пока ребятам спится крепко,
Им заправляем во дворе
Углём из печки, а не веткой.
Нас, под мурлыканье котов
Проснувшихся, к столу встречая
Улыбкой: «Самовар готов!»
Дедуля звал откушать чая.
Второй – вечерний ритуал –
При полном сборище оравы
Дед, обучая, раздувал
Обувкою солдатской славы.
Из шуток, сказок, добрых слов
Процесс свершал, всех привечая,
Итогом: «Самовар готов!»
Вёл нас в избу на чашку чая.
И третий – самый дорогой
И самый памятный, и важный,
Когда пред кем-нибудь дугой
Жизнь правдой выгнется сермяжной.
Как мудрости приемля дар,
Родни нахлынет вдруг ватага:
«Ставь, Алексеич, самовар!»
Желанный гость – любой бродяга.
Прошло с тех пор немало лет,
Их бег, живём, не замечая;
Почили папа, мама, дед…
И столько выхлебано чая,
И столько наломали дров
Без той отеческой опеки,
Когда на: «Самовар готов!»
Бежали радостно к дедеке,
Что слёз не хватит, чтоб гранит
Омыть на родовой могиле,
Где лес, как самовар шумит,
Уча нас жить, как предки жили.
***
С утра растеплится, а к ночи заснежит,
Но скупо, словно правду делят сплетницы,
Иль ту же ненароком миру выдаст жид,
И не метель метёт, а стелется метелица.
… как лунолико небу бард брюзжит …
К заборам вьюжится, щенком заверещит,
За ветром босым побежит по лужице,
Прозрачно-ломкий раскурочит шумно щит,
В ладошках процедив капелей снега южицу.
… в осколках пойманным лучом трещит …
В засос целуется глухая тишь тоски
С молочно-стылой глубиной разлучницы,
Сиротством душу режут думы на куски.
Одна весна бредёт по бесприютной улице.
… её кураж и чувства мне близки …
К чему надеяться? Всему назначен срок.
И сдюжится, и слюбится, и склеится.
Да, на чужой роток накинешь ли платок?
Скорей вступай в права седой зимы наследница.
… пришёл марток, надевший семь порток …
***
«Пришло письмо летучее в заснеженную даль,
Что ждёт... Что в крайнем случае согласна на медаль.»
Алексей Фатьянов 1942
Вселенской паранойи полушалок,
Подаренный на бедность миражу,
Проеден болью, он дыряв и жалок,
Позволь, я из надежды шаль свяжу.
Забытой нежностью от дум укрою,
Верну обоз судьбы в такую даль,
Где обещалась воину-герою
Любовь согласьем на одну медаль.
Где ночь не спорит с девой черноокой
О праве первозданной красоты,
И где её молва не судит строго,
За веру в скромном образе мечты.
Где сад весной, робеющий пред сливой,
Расцветшей раз за десять долгих лет,
На мой вопрос, как снова стать счастливой,
Прошелестит единственный ответ.
Из моря слёз, что не вернёт потерю,
Сквозь ураган, бушующий в груди,
Вынь для других свои: «Люблю!» и «Верю!»
Из грёз дворцы для них сооруди.
И как бы жизнь не заплетала тропы,
По самой трудной, если нет иной,
Придёшь ты к ним, как к тверди из потопа
Все твари, что привёл попарно Ной.
***
«с тифлисской казанская академия переписывается по-французски.»
«НАШЕМУ ЮНОШЕСТВУ» Вл. Маяковский
Мир выучил русский, но только за то,
Что им говорят азиаты,
Ложь кинул нам, как в гардеробе пальто:
«Одни вы во всём виноваты!»
И русского вытащив, словно в лото,
Из братской могилы солдата,
Прибалты забыли: погиб он за что,
И чем оскверненья чреваты.
Тбилиси и Киев, Ташкент, Астана,
И Вильнюс, и Рига, и Таллинн
На русском учили, что значит: страна,
Когда им говаривал Сталин.
По-русски, на самом доступном, простом,
Без фальши, надрыва и мата
Я требую выучить: общий наш дом –
Россия, грядущее свято.
Блажь в день принимая раз, эдак, по сто
Про Русь, чей удел неизменен,
Мир выучит русский не только за то,
Что им разговаривал Ленин.
***
Господь, я разве у Тебя просила,
Чтоб даровал богатство, славу, власть?
Зачем, утрату примеряя, сила
Надежду с верой пробует украсть?
Не допущу, стенать не научиться тому,
С чьих рук клевали журавли,
И, улетая, каждая синица
Роняла песней капельку любви.
Шуту, слуге, царю, коню, вельможе
Дано, как небу истины огни,
Молить о тех, кто всех чудес дороже,
Устав от бед: «Спаси и сохрани!»
Путь проложив по карте бездорожья,
Душой за пядью поглощая пядь,
Молчать; ведь даже, если рабство Божье,
Рабу по сути нечего терять.
Но как невольник всякого острога
К мечте свободой пролагает речь,
Глаголом Дух в нас обрекает бога
Прощать, спасать, хранить, беречь, стеречь.
***
Страной не управляли москвичи
С тех пор, как подорвали Александра,
Но сколь первопрестольной не топчи,
Москва для пришлых – космос без скафандра.
Под плач по вожделенному Кремлю
Легко забыть, что клятвы власти святы,
Как новобрачных первые: «Люблю!»,
Хоть всем открыты царские палаты.
Беда не в том, что беден иль богат,
Умён иль туп, труслив иль благороден,
А в сути всех без вычета пенат:
Где уродился, там ты и пригоден.
Предвижу, скажут: душу не трави,
Предвижу выплеск праведного гнева,
Но откупаясь Спасом на крови,
Не выстроить дворца из брёвен хлева.
Послушай сердцем, в голос не кричи,
Кухарка ль ты, ушедшая налево,
Направо ль раздававший калачи,
Над всеми Он и Пресвятая Дева.
От красных врат найдя в миру ключи,
Реши: зачем мечтаешь воцариться,
Там, где давно не правят москвичи,
И по плечу ль тебе Руси столица.
***
Мы Бога не знали. Мы верили в Ленина,
И нам говорят: поколенье потерянно.
Родители верили голосу Сталина,
И им навязали сопливого барина.
А дети не верят, сердца словно камены:
Пророки-вожди провалили экзамены.
Не троньте святое, само и устроится:
Коммуна и пряники, тройки и Троица.
***
«Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной?»
«ПОСЛУШАЙТЕ!» В. Маяковский
А наши все уже отвоевали:
Стерев плевки коричневых волчат
С ланит Руси, навечно в арсенале
Надгробия военные молчат.
А наши на Мамаевом кургане
Не ищут в списках имена девчат,
Но в пламя майской предрассветной рани
Святой огонь вливают и молчат.
А наши не страны великой дали
Вручили нам улыбками внучат,
Но меч, боями закалённой, стали,
Перед которой вороги молчат.
А наша доля: из её окалин
Сварганить окаянную печать
На рты, что скверну, корчась, извергали,
Их навсегда заставить замолчать.
***
«Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать.»
А.С.Пушкин.
Впервые. Дерзновенно! Хлипко…
Бездонен космос. Смел пилот.
Нет и полвека, а улыбка
Гагарина на «Сотбис» – лот.
Затоплен «Мир», нет Байконура,
«Буран» распилен, как дрова.
Железки – хлам, но как же Юра?
Отчизна, тухнет голова!
Какой обложена ты данью?
Русь, иль в Кремле твои враги?
Очнись, не будет оправданья,
От поруганья береги.
Как обнищать могла, держава,
Чтоб выставлялись на торги
Твоих сынов любовь и слава?
Господь, хоть Ты ей помоги!
Победа, а не пораженье
За пядью отбирает пядь.
Бесценно отроков служенье,
Пока его нельзя продать.
Да веник крепок – прутик ломок,
Нам, заронившим, поднимать:
Базаров нынешних потомок
Предаст и Родину, и мать.
***
Я небо к нашей боли подтяну,
На уголок заснеженный присяду:
Прими, бездонное, печаль одну,
Сложив о жизни скорбную балладу.
И солнцу, отходящему ко сну,
В размазанные по тебе, румяна
Из детских слёз настойку я плесну,
Известного рецепта «Несмеяна»;
И вспомним мы ту давнюю весну,
Когда отец сказал: «Я вас покину»,
И мамино полночное: «Сосну» –
Сиротства не замедленную мину.
Под снегопад, как в косы серебро,
Вплетётся в сны родителей подсказка:
Вам счастье ваше сотворит добро,
Безвременно отобранная ласка.
Из цикла «Иван-Да-Лилия»
***
Я не могу привыкнуть к смерти,
Но ты за это не ругай:
Маэстро Траур – томный Верди
Покой играет, словно рай.
Приказ по душам дан: разденьте;
Как всесезамный падишах,
Под «не могу привыкнуть к смерти»
Маэстро фуг выводит страх.
Глас свыше: полно, пыл умерьте –
Есть право вето у небес:
Я не могу привыкнуть к смерти,
Маэстро Света, полонез.
Фальшивя честно, спорят черти:
Кто прав, ища, кто виноват;
Маэстро жизни в пику смерти
Капризно исполняет ад.
***
В предутреннем колодце тишины
Звёзд угасающих увидев отраженье,
Душа, простив за то, что ей должны,
Ныряет в соловьиное броженье;
И принимая кару без вины,
Боль разбавляет до ситро смиренья ,
Чтоб до звенящей, хладной глубины
Измерить омут вещего творенья;
Крещённой нарекаясь немотой,
Всплывает вёртким поплавком рассвета:
Свободною, беспечною, пустой,
Забыв: зачем была в ночи раздета.
А брачная рулада певуна
На скорби, как бальзам спасенья льётся:
Всего одна звезда во тьме видна –
Надежды… Да, и та со дна колодца.
***
Земля не_ до_линявшей, течной сукой
Ощерилась на мартовских котов,
Но непотребств чарующие звуки
Прыщавый снег впитать давно готов.
На солнцепёке, оголяя брюхо,
Клоками вылезает старый мех;
А под дубами скабрезно захрюкал
Похабник-ветер, сдерживая смех.
Подростком тянется к звенящей сини
Стремительно растущий в сутках, день;
И утренний полынно-горький иней
Заламывает вечер набекрень.
Боль отползает вслед за зимней стужей,
Чтоб схоронить в спасительной глуши
Всё, что, скуля, выплёскивал наружу
Седой декабрь из тайников души.
 |   |
 Формат: А5Количество страниц: 100 Год издания: 2009 Издательство LEM ISBN: 978-601-239-040-7 |
